Неточные совпадения
Придерживая очки, Самгин взглянул
в щель и почувствовал, что он как бы падает
в неограниченный
сумрак, где взвешено плоское, правильно круглое пятно мутного света. Он не сразу понял, что свет отражается на поверхности воды, налитой
в чан, — вода наполняла его
в уровень с краями, свет лежал на ней широким кольцом; другое, более узкое, менее яркое кольцо лежало на полу, черном, как земля.
В центре кольца на воде, — точно углубление
в ней, — бесформенная
тень, и тоже трудно было понять, откуда она?
Между тем наступил вечер. Засветили лампу, которая, как луна, сквозила
в трельяже с плющом.
Сумрак скрыл очертания лица и фигуры Ольги и набросил на нее как будто флёровое покрывало; лицо было
в тени: слышался только мягкий, но сильный голос, с нервной дрожью чувства.
В самом деле, там было очень хорошо: берега были обсажены березами, которые разрослись, широко раскинулись и давали густую
тень; липовая аллея пересекала остров посередине; она была тесно насажена, и под нею вечно был
сумрак и прохлада; она служила денным убежищем для ночных бабочек, собиранием которых, через несколько лет, я стал очень горячо заниматься.
Жуткое чувство страха охватило парня; он вздрогнул и быстро оглянулся вокруг. На улице было пустынно и тихо; темные окна домов тускло смотрели
в сумрак ночи, и по стенам, по заборам следом за Фомой двигалась его
тень.
Вечером, когда уже при свечах мы все
в зале банк метали, — входит наш комиссионер и играть не стал, но говорит: «я болен еще», и прямо прошел на веранду, где
в сумраке небес, на плитах, сидела кукона — и вдруг оба с нею за густым хмелем скрылись и исчезли
в темной
тени. Фоблаз не утерпел, выскочил, а они уже преавантажно вдвоем на плотике через заливчик плывут к островку… На его же глазах переплыли и скрылись…
Блажен, кто вырос
в сумраке лесов,
Как тополь дик и свеж,
в тени зеленой
Играющих и шепчущих листов,
Под кровом скал, откуда ключ студеный
По дну из камней радужных цветов
Струей гремучей прыгает сверкая,
И где над ним береза вековая
Стоит, как призрак позднею порой,
Когда едва кой-где сучок гнилой
Трещит вдали, и мрак между ветвями
Отвсюду смотрит черными очами!
Смеркалось… На западе догорала последняя заря. За лесом ее не было видно, но всюду
в небе и на земле чувствовалась борьба света с тьмою. Ночные
тени неслышными волнами уже успели прокрасться
в лес и окутали
в сумрак высокие кроны деревьев. Между ветвями деревьев виднелись звезды и острые рога полумесяца.
Катя встала, на голое тело надела легкое платье из чадры и босиком вышла
в сад. Тихо было и сухо, мягкий воздух ласково приникал к голым рукам и плечам. Как тихо! Как тихо!.. Месяц закрылся небольшим облачком, долина оделась
сумраком, а горы кругом светились голубовато-серебристым светом. Вдали ярко забелела стена дачи, — одной, потом другой. Опять осветилась долина и засияла тем же сухим, серебристым светом, а
тень уходила через горы вдаль.
В черных кустах сирени трещали сверчки.
Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул;
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий,
в дальний гул…
Вот и месяц величавый
Встал над тихою дубравой:
То из облака блеснет,
То за облако зайдет;
С гор простерты длинны
тени;
И лесов дремучих сени,
И зерцало зыбких вод,
И небес далекий свод
В светлый
сумрак облеченны…
Спят пригорки отдаленны,
Бор заснул, долина спит…
Чу!.. полночный час звучит.